Новости партнеров
ЖКХ

Андрей Алябьев о новых нормативах «Горводоканала», водозаборе и жесткости воды

02.12.2020 10:31|ПсковКомментариев: 2

Предлагаем вашему вниманию текстовую версию программы «Эхономика», вышедшей на волнах радио «Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM) 1 декабря с участием главного технолога муниципального предприятия города Пскова «Горводоканал» Андрея Алябьева. Ведущий Константин Калиниченко обсудил с ним острые вопросы, касающиеся оплаты за негативное воздействие на системы водоотведения и сверхнормативный сброс загрязняющих веществ. Отдельной темой для разговора стала текущая деятельность «Горводоканала», а также участие предприятия в программах и проектах, направленных на модернизацию предприятия и системы водоснабжения в Пскове.


Работа предприятия в условиях пандемии

Константин Калиниченко: Андрей Анатольевич, как предприятие существует в эпоху пандемии коронавируса? Отразилось ли это как-то на вашей работе? 

Андрей Алябьев: И отразилось, и не отразилось. Мы не можем взять и остановить свою работу. Мы предприятие, которое обеспечивает городскую жизнь, жизнь населения и городских предприятий. Поэтому мы не может все уйти на самоизоляцию. Конечно, мы отправляем на самоизоляцию сотрудников старше 65 лет, также отправили тех сотрудников, которые могут работать дистанционно. А вообще, предприятие живет и работает. Конечно, все меры по недопущению распространения на нашем предприятии коронавирусной инфекции мы предпринимаем. Это и дезинфекция, и замеры температуры сотрудников, это и приборы для дезинфекции воздуха. В принципе, сейчас по всем предприятиям города ведется похожая работа. Соответственно, это дает свой эффект.

Сверхнормативный сброс загрязняющих веществ и негативное воздействие на системы водоотведения

Константин Калиниченко: Андрей Анатольевич, перейдем к масштабной проблеме в отношении города, бизнеса и «Горводоканала» – оплата за негативное воздействие на системы водоотведения и сверхнормативный сброс загрязняющих веществ. Понятно, что людям нужна какая-то расшифровка таких сложных терминов. О чем идет речь и что это такое?

Андрей Алябьев: Существует два вида платы. Первый вид - это плата за сброс загрязняющих веществ в составе сточных вод сверх установленных нормативов. Эта плата призвана компенсировать наносимый ущерб очистным сооружениям канализации. Очистка всех сточных вод на очистных сооружениях проводится с помощью бактерий. Эти бактерии очень чувствительны к внешнему воздействию. В случае, если происходит сброс каких-то загрязняющих веществ в больших количествах, в больших концентрациях, качество очистки ухудшается, бактерии начинают хуже работать или вообще прекращают свою жизнедеятельность, и очистка сточных вод прекращается. Поэтому эти нормативы были довольно жесткими. Их устанавливают на муниципальном уровне, потому что ситуация в разных городах разная, состав сточных вод и состав сооружений в каждом городе уникальный. Поэтому нормативы для каждого конкретного города, каждой системы водоотведения, устанавливается отдельно на муниципальном уровне.

Константин Калиниченко: Я так понимаю, это касается не обычных жителей и квартиросъемщиков, а предприятий и бизнеса. Или это всех касается?

Андрей Алябьев: Это касается только предприятий, учреждений, организаций, частных предприятий. Все виды экологических платежей не касаются жилого фонда и жителей города Пскова.

Второй вид платы – за негативное воздействие на централизованную систему водоотведения. Этот вид платы призван компенсировать тот ущерб, который сточные воды наносят канализационным сетям. Он менее жесткий, предельные показатели намного выше, чем уплата за сверхнормативный сброс, но это тоже объяснимо, потому что канализационные коллектора не так чувствительны к качеству сточной воды, но в каких-то больших концентрациях сточная вода действительно наносит ущерб системам водоотведения. Поэтому если предприятия допускают в своей деятельности значительное превышение концентрации, мы выставляем счета этим организациям.

Константин Калиниченко: Андрей Анатольевич, насколько я понимаю, в плане нормативной базы до настоящего времени существовали древние, архаичные нормативы?

Андрей Алябьев: Действительно, нормативы состава сточных вод были установлены в 2003 году, они были разработаны на основе методики, которая была утверждена приказом Госстроя №75. В 2015 году этот приказ был отменен, но новая методика установления тарифов правительством Российской Федерации не была определена и разработана, поэтому мы применяли те нормативы, которые были установлены в 2003 году.

Константин Калиниченко: То есть, фактически, старую систему отменили, новую не придумали?

Андрей Алябьев: Да. Действительно, такая ситуация существовала. Но просто взять и отменить нормативы мы не можем, потому что мы по роду своей деятельности и в силу законодательства обязаны контролировать своих абонентов. А как контролировать, если нормативов не будет? Поэтому, следуя этой логике, хоть и нормативная база для разработки новых нормативов не была принята, а старая была отменена, все равно мы до июля 2020 года продолжали применять те нормативы, которые были установлены в 2003 году.

Константин Калиниченко: Все эти изменения как-то отразились на деятельности вашего предприятия?

Андрей Алябьев: Изменения, которые были внесены в июле 2020 года, кардинально поменяли наши взаимоотношения с абонентами. Эти изменения, грубо говоря, разделили всех наших абонентов на две большие группы. Это те, кто сбрасывает больше 30 кубометров в сутки и те, кто менее 30 кубометров. В первом случае – это так называемый крупный бизнес. Они остались у нас на контроле. Измененное законодательство обязало нас их контролировать. Плюс были изменены нормативы состава сточных вод в связи с тем, что была принята новая методика. Кроме методики изменился порядок начисления платы, который начал действовать с июля.

Те абоненты, которых мы называем малым бизнесом – это самая многочисленная группа, таких предприятий более 2,5 тысяч. Законодательство позволило нам начислять им плату без отбора проб. Законодатель посчитал, что если предприятие сбрасывает меньше 30 кубов, но ведет какую-то деятельность, то оно все равно наносит ущерб и сетям водоотведения. А в случае, если предприятие подпадает под определенный критерий – это предприятия гостиничного бизнеса, сферы обслуживания, пищевого производства или реализации пищевых продуктов, – то они еще наносят ущерб нашим очистным сооружениям и канализации. То есть мы получили право начислять им плату за сверхнормативный сброс.

Константин Калиниченко: Какова была реакция абонентов на установленный новый порядок? Я так понимаю, они не очень-то обрадовались?

Андрей Алябьев: Конечно, для предприятий, особенно в таких сложных экономических условиях, произошло значительное увеличение платы, и они начали обращаться за разъяснениями. Спрашивали, какими законодательными актами мы руководствуемся при начислении. На сегодняшний день у нас порядка 300 таких обращений, в основном, от малого бизнеса. Мы проводим работу, разбираемся с каждым конкретным случаем, даже выезжаем на предприятие с целью определить вид деятельности. Потому что от вида деятельности зависит, будем ли мы начислять им плату за сверхнормативный сброс или не будем. В каких-то отдельных обоснованных случаях мы снимаем эти начисления, снимаем плату за сверхнормативный сброс, которая является ощутимой для предприятий. То есть мы разбираемся с каждым случаем и пытаемся объяснить предпринимателям объяснить, почему мы начисляем эту плату.

Константин Калиниченко: Малый бизнес оказался в ситуации, при которой он должен теперь платить. Правильно ли я понимаю, что крупный бизнес в этой ситуации пролоббировал свои интересы? Получилось так, что крупный бизнес теперь платит меньше, несмотря на то, что сбрасывает больше.

Андрей Алябьев: Да, случилась именно такая, довольно необычная для нас, ситуация. Раньше основная нагрузка по экологическим платежам – это и за сверхнормативный сброс и негативное воздействие – лежала на предприятиях крупного бизнеса, тех, кто сбрасывает более 30 кубометров в сутки, и это было логично. Чем больше загрязнений сбрасывает предприятие и чем больше объем сточных вод, тем больше валовых объемов загрязняющих веществ. Ежемесячно мы начисляли суммарно порядка 5-6 млн экологических платежей. Мы контролировали очень небольшую часть предприятий, у которых среднесуточный сброс был менее 30 кубометров. А остальным предприятиям, кому позволяло законодательство, мы начисляли 0,5 тарифа за негативное воздействие и не держали их на контроле.

После введения изменений в законодательство ситуация по объемам начислений резко поменялась. Сейчас нагрузка по платежам на предприятия крупного бизнес составляет 1-1,5 млн рублей в месяц, а на малый бизнес, в том числе бюджетную сферу (детские сады, школы, спортивные учреждения) составляет порядка 4-5 млн рублей.

Когда мы начали активную работу по контролю своих абонентов – это случилось где-то в середине 2018 года – в первую очередь занялись крупным бизнесом. Как он среагировал? Сначала, естественно, предприятия не поверили тому, что мы начисляем такие суммы. Большинство предприятий сделало независимый отбор проб своих сточных вод. Подумали может быть, что мы где-то кривим душой…

Но отобранные этими предприятиями анализы коррелировали с нашими. Где-то даже может быть были и поменьше, где-то побольше. Поэтому им стало понятно, что таким путем платежи не снизить. Они решили поменять законодательство, смягчить для себя нормативы состава сточных вод и обратились в городскую думу.

Константин Калиниченко: И в июле 2020 года принят новый порядок расчета нормативов.

Андрей Алябьев: Да, в 2020 году наконец-то была принята новая методика установления нормативов. Мы оперативно те нормативы, которыми руководствовались с 2003 года, пересчитали в соответствии с новой методикой. И в начале июня 2020 года подали проект новых нормативов на утверждение в органы местного самоуправления.

Константин Калиниченко: Я правильно понимаю, что если бы на федеральном уровне не были внесены соответствующие изменения, мы бы по сей день жили по этим нормативам 2003 года?

Андрей Алябьев: Да. В связи с тем, что методика установления нормативов, как я уже сказал, была отменена еще в 2015 году, а новая методика на федеральном уровне не была принята, то не было оснований для пересмотра этих нормативов. Поэтому мы ими руководствовались.

Если бы в июле 2020 года не вступили в силу бы изменения, продолжали бы пользоваться теми и нормативами, и методикой расчета платы в соответствии с этими нормативами.

Радиослушатель: Хотел бы уточнить по вопросу негативного воздействия. Я так понимаю, необязательно доказывать негативное воздействие, все равно всем начисляется эта плата?

Андрей Алябьев: Да, действительно. Считается, что предприятия, у кого среднесуточный сброс составляет менее 30 кубометров в сутки в соответствии с пунктом 123.4 постановления №644, все равно наносят ущерб, и им начисляется 0,5 тарифа за негативное воздействие.

Радиослушатель: А два тарифа когда начисляются?

Андрей Алябьев: Начисление за два тарифа производится в соответствие с пунктом 203 того же постановления, если предприятие занимается определенным видом деятельности, либо у этого предприятия отсутствует свой канализационный выпуск и его невозможно проконтролировать, либо если оно напрямую не присоединено к централизованной системе водоотведения.

Константин Калиниченко: Андрей Анатольевич, можете дать рекомендации абонентам, которые в связи с изменениями в законодательстве стали автоматическими плательщиками? 

Андрей Алябьев: Законодатель дал возможность предприятиям уйти в какой-то степени от начислений без отбора проб. То есть предприятия, у которых меньше 30 кубометров сброс сточных вод в сутки, имеют право подать нам декларацию, сами взять анализы сточных вод. Единственное, большой перечень этих анализов, но сделать их можно. В таком случае начислять эти два вида платежа уже не сможем. Будем начислять им либо по декларации, либо ставить их на контроль - контролировать как тех абонентов, у которых больше 30 кубометров в сутки.

Раньше норма о подаче декларации касалось только крупного бизнеса, сейчас ее распространили и на малый бизнес. Единственное, такую декларацию не могут подать предприятия, у которых нет своего отдельного канализационного выпуска, чьи стоки нельзя отобрать отдельно от других абонентов. Это, например, организации, расположенные в больших офисных центрах

Константин Калиниченко: И первый этаж многоквартирного дома.

Андрей Алябьев: Что касается первых этажей, там все-таки есть определенная возможность сделать отдельный канализационный выпуск. Если у организации в многоквартирном доме будет свой выпуск, то она имеет право подать декларацию, и мы будем обязаны начислять им плату по результатам контроля.

Взыскание задолженностей

Константин Калиниченко: Андрей Анатольевич, гордума в этом году рекомендовала главе администрации Пскова Александру Братчикову и руководству «Горводоканала» временно приостановить – до 1 января 2021 года – взыскание задолженностей по оплате за сверхнормативный сброс. Как это отражается на финансовом состоянии «Горводоканала»?

Андрей Алябьев: Действительно, сначала было рекомендовано и главе администрации города, и руководству «Горводоканала» до 1 июля прекратить судебные взыскания экологических платежей с наших абонентов, потом этот срок продлили до 1 января 2021 года.

Спорное, с нашей точки зрения, решение. Потому что платежи никуда не денутся. Задолженность только нарастает, учитывая, что предприятия продолжаем контролировать, продолжаем начислять. Объем этой задолженности только увеличивается.

Константин Калиниченко: Задолженность же не сгорает, просто ее можно не платить сейчас, но нужно будет заплатить потом?

Андрей Алябьев: Да. И в январе мы в любом случае начнем взыскивать ее в судебном порядке. Будем обращаться с исками в суды. И если сейчас эту задолженность можно платить небольшими суммами, то когда мы обратимся за взысканием, будем взыскивать всю полную сумму, а здесь уже речь пойдет о сотнях тысяч, миллионах рублей. Предприятия будут искать уже совсем другие деньги.

Константин Калиниченко: Медвежья услуга получается.

Андрей Алябьев: На самом деле, да. Некоторые предприятия понимают, что их может ждать, и поэтому сами к нам обращаются с просьбой выставить им счета. Мы идем на встречу – выставляем, они оплачивают. Немножко просматривают ситуацию вперед.

Константин Калиниченко: После 1 января вы выходите в суд, там это все, естественно, рассматривается в ускоренном порядке, приставы получают исполнительные листы и накладывают просто аресты на счета. Арестованный счет для предприятия – это всегда больная ситуация.

Андрей Алябьев: Плюс мы тоже несем определенные затраты. Производя начисление, мы платим налоги. Считается, что мы получили уже эти средства. То есть фактически не получив средства, мы платим с них определенные налоги.

Константин Калиниченко: Предприятие страдает, получается.

Андрей Алябьев: Конечно. Поэтому логика таких рекомендаций и решений нам не совсем понятна.

Константин Калиниченко: На какие цели «Горводоканал» тратит полученные деньги?

Андрей Алябьев: Используем их для оплаты своих экологических платежей, которые нам начисляет Росприроднадзор. Кроме того, из этих средств мы финансируем свою инвестиционную программу, которая направлена в том числе на повышение качества очистки сточных вод на очистных сооружениях канализаций.

Надо сказать, что мы ведем большую работу по модернизации своих очистных сооружений.

Подземный водозабор

Константин Калиниченко: Как же вы улучшаете воду в нашем богоспасаемом Пскове?

Андрей Алябьев: В рамках инвестиционной программы предприятия и программы приграничного сотрудничества ведем строительство второго пускового комплекса подземного водозабора. Его мощность составит 30 тысяч кубометров воды в сутки. Суммарная мощность подземного водозабора составит порядка 42 тысяч кубометров. Рассчитываем, что через год, если никаких катаклизмов не случится, его запустим. Это покроет 80 - 85% городской потребности в питьевой воде. Остальные (проценты - ред.) будем добирать из поверхностного источника.

Есть планы по расширению строительства подземного водозабора. Тем более дополнительные запасы в объеме 36 тысяч кубометров в сутки разведаны.

Вообще, под Псковом находится несколько водоносных горизонтов. Они водообильные. Запасы есть. Их надо использовать, вода изначально высокого качества, требует минимум затрат при очистке.

Константин Калиниченко: Много критики звучит по поводу этих подземных водозаборов. Вода проходит через известняковую плиту, насыщается кальцием, страдают трубы, бытовые электроприборы и так далее. Как в «Горводоканале» видите эту ситуацию? Станция смягчения воды планируется?

Андрей Алябьев: Наша подземная вода соответствует всем требованиям СанПиН. Что касается жесткости, она находится в пределах нормы. Норматив - до 7 градусов жесткости, у нас жесткость подземной питьевой воды составляет примерно 5,3-5,5 градусов. Есть еще один показатель, который зависит от жесткости - это сухой остаток. Он образуется при выпаривании воды. Норматив по сухому остатку - до 1000 мг на литр, сухой остаток в нашей подземной воде составляет порядка 300-350 мг на литр.

Вопросом жесткости мы занимаемся, у нас есть свое видение ситуации. Видим способы снижения жесткости. Но это очень большой вопрос. Это вопросы больших капитальных и эксплуатационных затрат. Поэтому в одиночку этот вопрос решить точно не сможем. Здесь необходимо участие и города, и области.

Константин Калиниченко: Прошла новость, что «Горводоканал» фиксирует ухудшение качества воды в реке Великой. Серьезное ли это ухудшение? Нужно ли опасаться? И в чем причина?

Андрей Алябьев: Что касается причины - это хозяйственная деятельность. И города Псковской области находятся выше по течению реки Великой, и сельхозпредприятия. Люди осуществляют сейчас массовую застройку на берегу Великой. Какие-то стоки поступают из этого сектора.

Да, ситуация ухудшается. И мы с 2020 года ввели еще один дополнительный реагент в систему водоподготовки поверхностной воды. Фиксируем мы такую тенденцию. Именно поэтому мы и обратились к подземным источникам, прогнозировали такую ухудшающуюся ситуацию заранее. И фактически 10 лет продолжаем строительство подземного водозабора, расширяем его мощности. Таким образом, мы минимизируем ухудшение качества питьевой воды в городе.

Мусор в канализации

Константин Калиниченко: Это проблема, когда предприятия начинают выкидывать разный промышленный мусор в канализацию?

Андрей Алябьев: Да, это огромная проблема для всей системы водоотведения, поскольку у нас могут забиваться не только те насосы, которые установлены на канализационных насосных станциях. Даже если они и пропускают через себя мусор, то это все попадает на очистные сооружения канализации, на установленные решетки. Они предназначены для сбора мусора, но если он крупногабаритный, его очень много, то никакая техника не может справиться с таким видом отбросов. И у нас решетки приходят в негодность. Кроме того, ветошь имеет свойство накапливаться в трубопроводах. Поскольку у нас есть трубопроводы с большими диаметрами, а объем сточных вод не очень большой, то трубопроводы начинают работать как отстойники. Ветошь накапливается и в период дождей ее всю поднимает и начинает нести на канализационные насосные станции, и насосы выходят из строя.

Приграничное сотрудничество и финансовая устойчивость

Константин Калиниченко: По-прежнему сохраняется возможность участия в различных программах приграничного, трансграничного сотрудничества. Мне всегда очень нравилось, что псковский «Горводоканал» был флагманом в этом вопросе. Если есть возможность взять европейские деньги, почему бы их не взять? Всегда удивляло, почему другие структуры сторонятся, опасаются этого. «Горводоканал» не боялся, набивал себе шишки, но сегодня вы на коне и доказали собственную правоту. Продолжаете участвовать в этих программах?

Андрей Алябьев: Конечно, у нас есть определенные позиции в этих программах. Руководство этих программ знает, что мы - надежные партнеры. В любом случае, мы не расслабляемся, продолжаем сотрудничество, продолжаем реализовывать наши проекты на высоком профессиональном уровне. Сейчас намечается следующий программный период, уже какие-то документы, наверное, формируются. В следующем программном периоде, думаю, продолжим сотрудничество. Тем более, что у нас уже устойчивые партнерские связи и с эстонской стороной, и с латвийской. Их нельзя ни в коем случае прекращать, а надо развивать.

Константин Калиниченко: Андрей Анатольевич, какое сейчас финансовое состояние у предприятия? Устойчиво оно сегодня?

Андрей Алябьев: Можно сказать, что мы успешно решаем все свои проблемы, связанные с возвратом долгов, которые накопились у предприятия в период, когда тратили все свои свободные свободные, да и не свободные, средства на обслуживание кредита ЕБРР. Грантовые программы нас выручали.

Поддержка из средств президентского фонда позволила погасить задолженность по химическим реагентам и электроэнергии. Сейчас у нас таких серьезных задолженностей нет. Мы ведем нормально свою работу.

ПЛН в телеграм
 

 
опрос
Необходимо ли упростить выдачу оружия в России?
В опросе приняло участие 236 человек
Лента новостей