С ними Бог

ПЛН представляет вашему вниманию очередную публикацию в авторском блоге псковской журналистки Виктории Голубковой. Два года назад врачи поставили ей страшный диагноз, и все это время она мужественно боролась с тяжелой болезнью. Как не опустить руки, не сдаться и не впасть в уныние в сложной жизненной ситуации? Ответу на этот вопрос и посвящен блог Виктории Голубковой.

- Вы меня извините, что я о неприятном... - Соседка неловко улыбается и подходит ближе, пока наши собаки уткнули носы в траву. - Вчера по телевизору показывали про вашу больницу, где у вас операция была. Блохина, да. Мужчина был с опухолью в 50 килограммов, представляете! Думал, просто толстеет. И вдруг опухоль, и тут взялись, прооперировали. Он не очень еще, конечно... Но какие молодцы врачи, золотые руки!

«Неприятном»? Да сутки в реанимации после операции были одними из самых счастливых дней в моей жизни! И я прекрасно понимаю, что чувствовал спасенный, похудевший на 50 кг.

И снова все совпало - я обдумывала тему колонки для ПЛН, далекую от больничной, но тут этот разговор. Слова соседки о золотых руках хирургов. И ведь ясно, что пациент попал в Москву не сразу, что был долгий и не самый приятный путь. Но попал! Вот это самое трудное при любом мало-мальски серьезном случае - узнать, где работает тот врач, который вылечит тебя или даст тебе хоть на несколько месяцев или лет больше. Нужно ли вообще бежать, искать, пробивать, вообще суетиться, когда самое главное желание - замереть, остановиться за день до диагноза, пусть этот день будет всегда? Нужно ли искать, если другое огромное желание многих пациентов - пожалуйста, вылечите меня здесь, дома. Стены помогают, а силы, если они еще остались, нужно экономить, какие уж тут поездки. Тем более, что в Пскове есть целый областной онкологический диспансер - если говорить о раке. Так нужно ли?

Мои личные непонятки с онкодиспансером, логистического характера, начались сразу после того, как городская больница, куда я угодила под Рождество 2019 года, выяснила, что я не их пациент. Мне сказали, что утром меня выпишут и отвезут на медтранспорте на прием в онкодиспансер. Знаете, сколько я после 40-минутного ожидания транспорта ехала с Коммунальной до Вокзальной? Полтора часа! Старенькая буханка заруливала по дороге в другие больницы, сопровождавшая меня медик уходила по своим делам, возвращалась, а я сидела в машине как дите, которого медленно и печально увозят в ненавистный пионерлагерь. Зачем разводить канитель, я так и не поняла, поскольку никакой передачи из рук в руки и приема, назначенного на десять утра, не произошло - в узком коридоре диспансера я вместе с друзьями, которые привезли мне сапоги и куртку, села в конец огромной очереди и, наверное, к часу забрела, наконец, в кабинет к онкологу, недоумевая - зачем начинать этот сложный путь с такой откровенной и ненужной бюрократии?

Эта неудачная, вернее, нелогичная логистика и пинок моего начальника, который кое-то знал о возможностях немецкой медицины, предварили мое мини-исследование - где и как вообще лечат. Про псковский онкодиспансер мне наговорили и плохого, и хорошего. Хорошего - тоже много. Друзья и знакомые вспоминали, как здесь вылечили их родных, и с тех пор уже прошло 5-10-20 лет. Очень и очень многие называли фамилию Владимира Францкевича, характеризуя: замечательный доктор. Он оказался очень тактичным и интеллигентным. Кажется, это очень важно для настоящего врача.

Отправила письмо в Германию (ответ не получила, может, ушел в спам, или я напутала с адресатом) и в Израиль, в клинику «Рамбам», которую мне посоветовала одна девочка - ее вылечили 5 или 7 лет назад. Почему я помню, как клиника называется - письма из нее приходят до сих пор, и поздравления с праздниками, и местные новости.

Кроме того, я познакомилась с экс-пациенткой, которая живет и лечилась в Финляндии. Она открыла мне глаза на то, что даже смертельные приговоры бывают несмертельными, что протоколы во всем мире одинаковые, а получать химиотерапию необязательно привязанной к капельнице - существуют микрокапельницы, которые вешают на шею или через плечо, как сумочку. Сколько всего интересного! А еще я узнала, что есть возможность попасть в Чехию.

А хотелось просто вернуться на день до диагноза, и пусть был бы день сурка. И хотелось лечиться в 15 минутах езды от дома. Пешком не больше часа.

Но случилось так, что консилиум в Пскове ошибся в диагнозе, и в конце января я повезла свой рак в Петербург, «на Песочку». Здесь - размах и отсутствие холодной суровости. Понятно, что поток печалей, жалоб, страхов, непредсказуемых перспектив быстро закаляет, одевает в броню отстраненности. Но я увидела тактичность и не заметила неприязни к пациентам, а это очень большое дело, если смотреть на вещи глазами ракового больного. Вообще, посетив десятки медкабинетов в Пскове, Петербурге, Праге и Москве, я сделала вывод - чем профессиональнее врач или медсестра, тем меньше в них снобизма и пренебрежения и тем окрыленнее больной. И речь не о ложных надеждах, а о конкретных днях жизни. Их может оставаться очень мало, но с человечным отношением они пройдут по-другому.

Возвращаясь на Песочку - возможно потому, что клиника в Петербурге огромная, развивающаяся, я увидела в докторах еще и заинтересованность исследователей. Когда онколог в 8 вечера в пылу энтузиазма говорит: послушайте, а вы можете задержаться на полчаса? Давайте возьмем пункцию? Причем он предлагает задержаться не только мне, но и своей медсестре! Та отпрашивается, а я-то с радостью. И в опустевшей клинике он прокалывает мне в нескольких местах живот, и результат этого анализа через несколько дней настигнет меня во время записи на операцию - и мне скажут, что остается только «химия». Но энтузиазм, воодушевление! До сих пор помню тот зимний вечер, когда охранник, только что не матерясь, выпускал меня, открывая запертые уже на ночь изнутри двери.

Благодаря поддержке губернатора Михаила Ведерникова, жертвователей Фонда княгини Ольги, сотен добрых людей я оказалась в Праге. Впечатления от коллектива пражской клиники «Мотол» - ноль снобизма. Нельзя сказать, что доктора и медсестры (а также большое число медбратьев) сюсюкались и были роднее матери, но все, с кем я столкнулась, оказались приветливыми, демократичными и какими-то непривычно спокойными. А медсестры еще и участливые и веселые. (Напомню, что назначенная в Чехии химиотерапия оказалась эффективной, это выяснилось уже в Москве).

В Москву во время чешского лечения я попала случайно, попытка волшебным образом излечиться привела к молниеносному смехотворному провалу. Что делать - возвращаться в Прагу на очередную «химию»? У меня на раздумье были сутки в Москве, и они развернули мою жизнь. Череда мелких событий вдруг открыла передо мной двери онкоцентра имени Блохина, и причудливым путем, от проктолога через потрясающего химиотерапевта Наталью Бесову привела к чудесным, волшебным хирургам Рамизу Валиеву и Максату Нурбердыеву. Через день я по новой сдавала анализы, а через две недели открыла глаза после судьбоносной операции - уже без огромной опухоли. Еще через полгода они же оперировали меня повторно

Какие это врачи? Крутые. Они рискуют, им интересно. Они уважают человеческий организм и верят в его огромные возможности. И они уважают пациентов, не списывают в утиль даже самых стареньких - борются и заставляют бороться. Сегодня они работают не в Блохина, в другом онкоцентре - но, как написал мне Рамиз Камраддинович под Новый год, «с нами Бог, тогда и мы - с вами». Вот это как-то чувствуется, что с ними - Бог.

Дорогие больные. Я понимаю, что опыт у всех разный, и силы разные, и ситуации. И все же, если можете, пожалуйста, ищите неравнодушных докторов. Расспрашивайте, узнавайте. По соседям, поликлиникам, друзьям. Пусть не вы, а ваши родственники, но промониторьте форумы, почитайте отзывы, напишите нескольким пациентам или докторам госклиник. Может, ваш доктор действительно окажется специалистом Псковского онкодиспансера, и это будет замечательно! Может, предстоит другой путь, подлиннее.

Хотя бы попробуйте разделить с правильным доктором ваш груз, который, конечно, куда тяжелее, чем 10 или даже 50 килограмм.

Виктория Голубкова